Следы невиданных зверей

ДМИТРИЯ ЗЕНИН, капитан

Что ни говорите, а драконово племя оказалось на редкость живучим! Сведения об этих странных существах можно отыскать еще в древнекитайской мифология, в раннем 'средневековье они появились в русских былинах, западноевропейских песнях и "агах. Ныне же драконы обосновались на киноэкране и яа страницах фантастических повестей. Шутки шутками, но для того, чтобы выяснить, "откуда есть пошли" драконы я огонь извергающие многоголовые змеи, следует, видимо, обратиться к первоисточникам. Так я я поступил. Ознакомившись с различными вариантами сказаний о змееборцах, я заметил, что в 'них фигурируют, по крайней мере, две разновидности этих существ. Они отличаются внешним видом, образом жизни и приемами, используемыми в бою с главным героем повествования. К первой категории относятся в основном иноземные драконы-лю-. доеды, обитающие большей частью в дремучих лесах, глухих пещерах. В схватку с богатырем они вступают без раздумий в погибают не только от удара, ианесенного заколдованным мечом-кладенцом, но "1 при обстоятельствах, не отличающихся от охоты на крупного зверя. Так, герой "Песни о Нибе-лунгах" Зигфрид, обнаружив дракона, тщательно изучил его привычки. Потом выкопал яму на пути чудища к водопою, спрятался в ней и поразил зверя мечом в брюхо. Рыцарь из ордена госпитальеров, описанный В. А. Жуковским в поэме "Сражение со Змеем" (материал которой поэт почерпнул из хроник Мальтийского ордена), к опасному поединку готовился долго и целеустремленно. Внимательно изучив повадки дракона, обосновавшегося на острове Родос, ои вернулся иа родину, изготовил своего рода тренажер-имятатор, на котором приучил своего коня и двух собак-волкодавов не бояться встречи с драконом. Как-никак, вид его был необычен: "На коротких ногах громадой тяжкое чрево ле- жало; хребет, чешуе" покрытый, круто вздымался; на длинной гривастой шее торчала, пастью зияя, зубами грозя, голова; из отверзтых челюстей острым копьем выставлялся язык; я змеиный хвост изгибался в огромные кольца". Не правда ли, что это описание как нельзя лучше подходит доисторическому ящеру? И если допустить, что Зигфрид и рыцарь-госпитальер сразили, может быть, последних особей вымирающего вида, необязательно обладать буйной фантазией (см. "ТМ" № 9 за 1982 год). Находили же в последние десятилетия животных, считавшихся вымершими миллионы лет назад] А теперь обратимся к русскому былинному циклу. Вот здесь-то и начинаются всевозможные странности. Начнем с того, что почти все змеи, единоборствовавшие с богатырями, жили в... замках, окруженные слугами и дворней, разъезжали на боевых конях, собирали с подданных дань, похищали красавиц. Схватки они начинали с предварительных переговоров, нередко предлагая ратоборцу мир "без боя-драки, кровопролития". Одним словом, поступали соответственно рыцарской этике. И в то же время у этих существ было до дюжины голов, они обладали способностью превращаться то в добрых молодцов, то в свирепых чудищ. Можно ли тут отделить семена истины от плевел фантазии? Оказывается, можно] Историки установили,' что прототипом былинного Змея Тугарина был половецкий вождь Тугра-хак (Тугорхан), личность, известная в раннем средневековье. Он погиб во время одного из набегов яа русские княжества, а киевский митрополит назвал коварного иноверца "змеем-диаволом". Прошли годы, и в народной молве чисто риторический образ трансформировался в загадочную фигуру Змея Тугарина. Однако до другого Змея, боровше- гося с Добрыней, ему было далеко. Вще бы, у того было три головы да дюжина хоботов. Это страшилище похитило родственницу великого князя Забаву Путятичну, выручать которую и взялся удалец. По крайней мере таков ход событий по былинам. А теперь попробуем восстановить эту историю по наиболее правдоподобным фрагментам нескольких сказаний о Добры-не Никитиче. Оказывается, все началось с вояжа богатыря во владения Горыны-ча с целями далеко не мирными. Добрыня вторгся с дружиной в чужие земли, разогнал и "потоптал" подвластных Змею "малых змеенышей", освободил полоненных сородичей и, обрадованный удачным походом, немного расслабился - дал отдых отряду, а сам решил ис- купаться. Тут-то его и застал врасплох Горыныч, успевший собрать "воев веколвко". Но Никитич, не растерявшись, схватил попавшийся под руку клобук (монашеский головной убор), набил его песком и землей и мощным ударом импровизированного оружия сразил Змея. Придя в себя, тот сразу эке предложил закончить инцидент миром и пообещал: "Буду тебе заместо брата меньшого". Однако, оказавшись в Киеве, мстительный Горыныч похитил Забаву Путятичну. И у героев этих былин есть прототипы. Так, сохранились сведения о том, как киевский князь Владимир обращал в истинную веру вольнолюбивых новгородцев: "Доб-рыня крестил огнем, а Путята мечом". Известна и небольшая былина, повествующая о трагической судьбе некоего Ивана Гординовича и его супруги Забавы Путятичны. А что же Горыныч? Взглянув на крупномасштабную карту, я нашел один из притоков Припяти - речку Горынь. По свидетельству русского историка В. Н. Татищева, здесь проходила граница между Киевским и Волынским княжествами. Наверняка настоящий Добрыня с дружинниками не раз хаживал за Горынь при междоусобных конфликтах. Не там ли княжил строптивый феодал, прозванный при дворе великого князя Змеем? Откуда взялось такое прозвище, нам поможет разобраться геральдика, отраженная в средневековой живописи. На миниатюре XIV века "Житие Бориса и Глеба", на знаменах и щитах хорошо видны эмблемы феодалов - изображения солнца,, зверей, птиц, цветов и... драконов. На рисунке "Битва новгородцев с суздальцами" показаны воины со щитами, опять-таки украшенными фигурами медведей, орлов, святых и драконов. Хочу подчеркнуть немаловажное обстоятельство - древнерусские художники даже библейских персонажей представляли в близкой, своей обстановке, пренебрегая византийскими канонами. А раз так, то можно утверждать, что гербы со змеями и драконами принадлежали некоторым сторонникам феодальной вольницы, не желавшим подчиняться великому князю и упорно отстаивавшим принцип "что хочу, то и делаю". Пусть так, скажет иной читатель, но при чем тут три головы и двенадцать хоботов? Что же, обратимся к другому литературному памятнику. "Сташа стязи, - читаем в "Слове о полку Игореве", - нь рози нося им хоботы пашут копив". Вот она, разгадка, - в военной терминологии тех лет хоботом называлась часть боевого знамени в виде треугольника за эмблемой. Копьем у нас и за рубежом именовали отряд одного феодала, а во главе всего войска был великий князь или назначенные им 'воеводы. Выходит, что против Добрыни выступила рать, которую возглавляли три военачальника (головы), в распоряжении которых было 12 знаменных отрядов (хобо-тов)1 И сравнение вражеского войска со змеей пусть не смущает читателя. На марше его колонна действительно напоминает гигантское пресмыкающееся с головой (авангардом) я хвостом (арьергардом). Развертываясь перед боем (см. р и с.), эта рать в самом деле издалека походила на многоголового змея. А если на гербе ее предводителя красовался сказочный дракон, то... дальнейшие объяснения, по-моему, излишни. Хочу подчеркнуть, что если к произведениям устного народного творчества подходить с позиций человека раннего средневековья, то волшебные картины легенд, былин и сказок засияют новыми красками, оживет весь "зверинец" феодальных гербов. Кстати говоря, путешествие Ивана-царевича за "тридевять земель, в тридесятое царство" наверняка не было слишком долгим. Просто ему приходилось пересекать границы многочисленных удельных княжеств. Не следует забывать и того, что средневековые авторы, повествуя о конкретных лицах и событиях, по ряду причин выражались иносказательно, рассчитывая, что современники поймут, о ком идет речь. Но со временем закодированная геральдическая символика вытеснила следы реального, и некие владельцы уделов превратились в сказочных змеев, драконов, кощеев бессмертных. Воистину прав был поэт, сказав однажды, что "сказка ложь, да в ней намек...".

ТМ № 3,1983