 |
С Богом не шутят
«Я по профессии врач-терапевт. В Москве живу лет десять, а родом с Украины. Есть у меня там приятельница Людмила, с детства жили в одном дворе. Не повезло ей с замужеством. Когда они дружили с парнем, вроде он был неплохим, а поженились - запил. Хотела развестись, а он стал уговаривать: «Вот родишь мне сына - перестану пить». Она поверила, но поставила условие, чтобы и во время ее беременности он не пил.
И, действительно, он почти год не пил. Можете себе представить: она родила именно сына. Так ведь он запил, когда она еще в роддоме была, как только узнал, что родился сын, - «с радости». И пошло, и пошло, и пошло.
Что она только не делала. И к бабкам ходила заговаривать его, и таблетки какие только не покупала - ничего не помогало. Промучилась она так три года. И вот позвонила и попросила, чтобы я приняла его у себя дома и помогла закодироваться. Я поговорила с мужем. Он у меня врач-хирург. И мы решили ему помочь.
Людмила не хотела отправлять мужа одного, и чтобы он не пил в дороге, попросила его взять с собой сына. Приехали они к нам, выделили мы им комнату, а в комнате видеомагнитофон. Олег, как увидел наши видеокассеты, так говорит: «Пока не просмотрю все это - никуда не пойду». А у мальчика, конечно, совсем другие интересы. Смышленый такой мальчуган. Я вижу, что за ним следить в общем-то и не надо, настолько он сам ко всему осторожно относится, и пошла на кухню готовить. Пробыла в кухне около получаса и думаю: «Надо бы посмотреть, чем он там занимается». Вхожу в комнату, а мальчика нет. Вижу: окно открыто и к нему стул придвинут. Господи помилуй! А мы ведь живем на шестом этаже! Выглянули мы из окна - внизу толпа. Бегом вниз. Олежек-младший был еще жив. Открыл глаза, увидел отца и спрашивает: «Папа, ты меня ругать не будешь?» Боже мой, вы бы видели Олега! Побледнел, трясется, плачет. Вызвали мы «скорую» и отвезли Олежека в Склифосовского. Положили мальчика в реанимацию. Олег никуда из больницы идти не хотел. Сидит и рыдает. Еле-еле мы его увезли домой. Приезжаем домой, и вдруг я говорю Олегу: «Молись, Олег, Богу».
Упал он на колени, плачет, рыдает: «Господи Боже, спаси моего сына! Господи, спаси мне сына! Спаси моего сына, Господи!» А потом вдруг как закричит: «Господи, если Ты спасешь сына, то я перестану пить без всякого кодирования!» Крикнул и замолчал, словно испугался своих собственных слов.
Приезжаем мы на следующий день в больницу и, что бы вы думали, - жив Олежек. Чудо какое! Вы представляете, на четвертый день его из реанимации в общую палату перевели. Так он, еще будучи в реанимации, стал просить есть. «Дома, - жаловался он, - меня мама кормит, а здесь я все время голодный». Врачи диву давались и посмеивались. «Какой, - говорят, - сильный ребенок. Голодом мы его тут, видишь ли, заморили, бедного». Если бы мне об этом кто-нибудь рассказал, я бы не поверила, но все это чудо на моих глазах происходило.
Олег воспрял духом. Позвонил Людмиле. Она, конечно, все бросила, поехала в Москву. А Олежек поправляется не по дням, а по часам. Уже ходить стал.
И вот... Как вспомню, так слезы подступают к глазам и дыхание перехватывает. На шестой день Олег «с радости» напился, а на седьмой день у Олежека отнялись ноги. Ребенку становилось все хуже и хуже. Отец продолжал пить. На 20-й день сын впал в беспамятство, а на 21-й - умер. Олег опять напился «с горя». Тело Олежека перевезли на родину. Людмила развелась с мужем. Говорит, что часто видит его пьяным на могиле сына.
Вот такая история.
Что тут скажешь? Все настолько ясно, прозрачно и открыто! Но иногда люди смотрят и ничего не видят, слышат и ничего не понимают. Как часто в минуты отчаяния человек готов пообещать все, что угодно, лишь бы выйти из отчаянного положения. Как часто, придя в себя, человек смотрит на свое обещание легкомысленно и вовсе не собирается его исполнять. Но с Богом шутить нельзя!»
Е.В.Трофимова, Москва Тайная Власть 18,2000
|
|
